Поцелуй смерти [Litres] - Лорел Гамильтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вампир почти вырвался. Я попыталась взять его крепче – и задела автоматом «баррет».
– Так не надо, – напряженно сказал Саттон.
– Прости, – буркнула я, призвала вампира, бросила в него своей силой как копьем. Он пошатнулся, я почувствовала, но мне нужно будет сейчас его отпустить, чтобы сделать материальную часть работы. Блин.
Я еще раз его ударила силой, всей, которую смогла собрать, и он снова зашатался, так что я думала, ему придется схватиться за кухонный стол, чтобы не упасть, и в эту долю секунды я вытянулась вперед над плечом Саттона, продвинула ствол автомата точно вдоль ствола «баррета» как можно ближе и нацелилась туда, где ощущала голову вампира. Световая точка Саттона шла за моей, будто играли в пятнашки красный и зеленый огонек на стенке дома. Остановив свою красную точку, я выдохнула:
– Здесь.
Зеленый огонек Саттона накрыл мой красный, я задержала дыхание, усилием воли замерла всем телом, одновременно почувствовав, как замер подо мной стрелок. Мы вместе задержали дыхание, и в этот момент засасывающей тишины и концентрации одной яркой точкой вырвался от меня вампир. Саттон выстрелил, и отдача так его тряхнула, что я скатилась с него, перевалившись набок. Встала на колени, уставилась на дом – как ни парадоксально, в сайдинге виднелась только небольшая дырка.
Слышно было, как кричит в доме женщина.
– Попали? – почти заорал Хилл.
– Блейк? – спросил Саттон.
Я потянулась к вампиру и обнаружила…
– Мертв. Убит. Готов.
Они поверили. Дали сигнал «все чисто» и запустили людей в дом, хотя единственным подтверждением гибели вампира были мои слова и мои экстрасенсорные способности. В Сент-Луисе и много где еще есть полицейские, которые не поверили бы моим словам, но не эта группа. Саттон, Гермес и Хилл мне достаточно доверяют, чтобы послать людей в дом, где есть дикий вампир, на основании одних только моих слов, что угрозы больше нет.
Я слышала, как сотрудники СВАТ ходят по дому и передают по радио «чисто». Хилл двинулся по двору к дому, держа винтовку у плеча. Я приложила автомат к своему и пошла за ним, потому что когда идет твоя группа, идешь и ты, и если люди твоей группы идут в дом с прикладом у плеча, ты идешь с ними. Саттон и Гермес слегка отстали, потому что им нужно было упаковать «баррет», и мы четверо двинулись к дому, готовые к любой угрозе. По рациям было слышно: «Дом чист. Заложники освобождены… подозреваемый убит».
Других преступников в доме не было. Беременную бывшую жену отвели в ожидающую «Скорую». Вампир обезврежен.
Удачная выдалась ночь.
Глава девятнадцатая
Когда наконец я ехала домой, рассвет уже заливал мир золотистым мягким светом. Я дала эсэмэску перед тем, как сесть в машину, сообщая Мике и Натэниелу, что еду к ним. В ответ получила от Натэниела «целую» и «ставлю кофе». «Целую» вернула обратно и поехала.
Зазвучал Микин рингтон. У меня есть блютузовский наушник, и с ним я чувствую себя жуть до чего высокотехнологичной.
– Привет, мой Нимир-Радж! Буду дома минут через тридцать.
– Доброе утро, моя Нимир-Ра.
В его голосе слышался оттенок улыбки и то счастье, которое бывало в нем, лишь когда он говорил мне «моя».
– Я думала, вы еще спите. Потому и эсэмэснула вместо звонка, чтобы вас не будить.
Я ехала по старому шоссе номер двадцать один; раннее солнце пробивалось сквозь листву поздней весны, еще нежно-зеленую, свежую, с оттенками золота и желтизны. Это меня навело на мысль о стихах.
– Новорожденный лист не зелен – золотист, – сказала я вслух, слишком усталая, чтобы произнести только мысленно.
– Чего? – спросил Мика.
– Стихи такие. «И первыми листами, как райскими цветами, природа тешит нас…» Дальше не помню.
– Я помню, – сказал он. – «Но тешит только час. Ведь, как зари улыбка, все золотое зыбко».
– А как это ты запомнил стихотворение целиком?
– Папин любимый поэт был Роберт Фрост. Он читал нам его стихи и много цитировал.
– Я думала, твой отец был шерифом?
– Был и остается, я думаю.
– Шериф, любящий стихи и цитирующий их в повседневных разговорах – это мило.
– Ты первая процитировала, – тихо ответил он, и снова в его голосе прозвучала нотка счастья, может быть, еще и удовлетворенности.
– Верно. А знаешь, нет причины, по которой ты не мог бы сейчас связаться с родными.
– Ты о чем? – Счастливый голос сменился подозрительным.
Черт побери, надо было промолчать, но я уже хотела кое-что сказать не первый месяц, и вот…
– Ты отдалился от своих, потому что Химера шантажировал других ликантропов судьбой родственников, но ведь он уже несколько лет как мертв.
– Ты его убила ради меня, – сказал он спокойно, но все еще без нотки счастья.
Я перевела дыхание: вдох, долгий выдох и поперла дальше. Вот что во мне есть, так это настырность.
– Потом ты хотел убедиться, что здесь, в Сент-Луисе, тебе ничего не грозит.
– А потом Мать Всей Тьмы стала пытаться всех нас сожрать, – сказал он.
– Но сейчас ее больше нет, Мика. И никого не осталось, кто напал бы на твоих родных, если бы ты показал, что они тебе не безразличны.
– Враги есть всегда, Анита. Ты меня этому научила.
Даже слышать это было печально.
– Прискорбно, что именно этому ты научился от меня.
– Не только от тебя, – сказал он.
– Я просто хотела сказать, что ты вроде бы любишь своих родных и по ним скучаешь. Я своих не вижу, потому что мне трудно ладить с мачехой и сводной сестрой.
– Я с ними свяжусь после того, как ты свозишь нас к своим, – сказал он.
– Нас?
– Да, Анита. Я тебя люблю, но кого из нас ты повезешь знакомить с отцом? Одного из нас, или обоих, или еще кого-нибудь?
– Я не собиралась ездить домой, – сказала я.
– Но если бы, кого из нас ты повезла бы как своего бойфренда?
– Никого из вампиров. Бабуля Блейк слегка сумасшедшая. Присутствие Жан-Клода ее бы вывело из себя.
– О’кей, кого тогда?
– Тебя, Натэниела, я думаю.
– А мне кого везти домой?
Я вздохнула, жалея, что вообще на фиг затронула эту тему. Слишком я устала сейчас для таких разговоров.
– Ты хочешь сказать, что не хотел бы брать с собой Натэниела знакомить с родными?
– Нет. Я хочу сказать, что если я поеду домой к родным, мне нужны будете ты и Натэниел. Мы все трое – супруги, с самого начала, и так уже два года. Два года это было чудесно, и не было бы так, если бы Натэниела не было с нами.
Я сказала единственное, что могла бы на это ответить:
– Натэниел – часть нашего супружества. В смысле, нашего ménage à trois, или трио, или как бы там ни называть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});